Совершенно замечательная вещь  - Хэнк Грин

Шло время, и поиски художника / маркетинговой фирмы / теневого правительства, ответственного за появление Карлов, набирали обороты. Но ощущение, что за тайной кроется нечто большее, завело меня в другую сторону.

Попытки загуглить «Я – ЭТО ТЫ» ничем не помогли. Вряд ли подобное сочетание являлось аббревиатурой какой-нибудь ассоциации или организации. Скорее всего, это был намек, слишком смутный, чтобы мы могли его понять.

– А что, если спросить Интернет?

Мы снова сидели у меня на кровати в гостиной. Солнце зашло, а Майя и я сидели, уткнувшись в ноутбуки, и не потрудились даже встать и включить свет. Жизнь без работы была прекрасна. Благодаря свету монитора я видела лицо подруги.

– А? – рассеянно отозвалась Майя, отвечая на какое-то рабочее письмо. Она, похоже, воспринимала Карла не как перевернувшую нашу жизнь силу, а скорее как событие, которое когда-нибудь станет отличным анекдотом, что можно рассказать на шикарной вечеринке группе хорошо одетых руководителей. Еще Майя всегда очень трепетно относилась к работе, это чрезвычайно ценилось. Вероятно, поэтому именно она из нашей троицы получила самую крутую работу.

– «I, A, M, U». Давай я просто закину в твиттер эту странную комбинацию, и пусть люди высказывают свои догадки. Как говорится, десять тысяч голов лучше, чем три!

Я поддерживала свой аккаунт, выкладывая посты о Карле и политике. У меня появился новый интерес, своего рода игра: следить за ростом числа подписчиков. Моему мозгу нравилось видеть, как увеличиваются цифры.

– Не нравится мне эта затея. – Майя даже глаз от монитора не подняла.

– Ты предпочла бы, чтобы я перестала сходить с ума из-за ерунды?

Я буквально изводила ее версиями, одна глупее другой, и, если судить по односложным ответам Майи, ей надоела вся эта возня.

– Нет, Эйприл. – Она повернулась ко мне. – Потому что это странно. Уже странно и невозможно, но ты делаешь все еще страннее и невозможнее. А вдруг там что-то серьезное? Хочешь все бросить?

У меня было отчетливое ощущение, что она добавила последнюю фразу, чтобы убедить меня, а не потому, что думала, будто это хороший аргумент.

– А вдруг это обнаружит кто-то другой и первым расскажет! Мир должен знать правду, а я хочу, чтобы он узнал ее именно от меня.

– Ты хочешь быть первой, кто сообщит, мол, тут что-то нечисто? Или той, кто разрешит загадку? – Майя продолжала давить на мое новообретенное чувство собственной значимости, чтобы заставить меня делать то, что ей хотелось.

Я заметила:

– Ладно, ладно, поняла я твой психоанализ. Я хочу быть и той, и другой, и, если напишу пост прямо сейчас, мои шансы резко повысятся.

У меня есть склонность зацикливаться на том, о чем впервые узнала, – это произошло с твиттером, с ютьюбом и даже в какой-то степени с новостными СМИ. В глубине души мне хотелось написать пост о Последовательности Фредди Меркьюри, чтобы получить больше возможностей использовать и понять платформу… ну или просто посмотреть, что получится. Это ужасная причина что-то твитнуть, но довольно распространенная.

– Хорошо, может, трех голов нам недостаточно, но я все равно сомневаюсь, что есть смысл привлекать десять тысяч. Кому еще мы можем доверять?

– Ээ… – Я даже загрустила, когда поняла, что ни одно имя на ум не приходит. Нас было всего трое, два близких человека и я. Пускать кого-то еще в этот круг казалось еще более неправильным, чем привлекать десять тысяч человек. Родители? Брат? Друзья по колледжу, по школе? Ни одного из них я не назвала бы специалистом по решению загадок.

– Ну, – наконец сказала я, – есть несколько человек, с которыми я то и дело общаюсь онлайн. Вроде бы они клевые, интересные и отзывчивые. Организовали небольшое сообщество поклонников нашего ролика. Они… – Я осеклась, не желая договаривать.

– Что? – скептически переспросила Майя.

– Они зовут себя ангелами Карли.

Майя фыркнула, а потом залилась смехом. Я тоже. Постоянное ощущение, что она предпочла бы говорить о чем угодно, кроме Википедии, наконец исчезло.

– Знаю, – продолжила я. – Почему-то группа почти из одних женщин. Но те парни, что туда затесались, не возражают против названия.

– Но «Карли»?

– Лишь бы притянуть за уши каламбур?

– Похоже, – усмехнулась Майя. – Ты хоть кого-то из них знаешь?

– Нет, но их имена уже примелькались. Они завели страничку общества в твиттере, все подписались на меня, я с ними болтаю. Удивительно, что ни один из них до сих пор сам не заметил странности с Википедией. Думаю, я могу отправить им личное сообщение.

Похоже, Майя прониклась:

– Это твои фанаты или Карла?

– Нас обоих… Странно, что у меня есть фанаты. Они так радуются, когда я им пишу.

– Ага, так твиттер и работает.

– Я похожа на идиотку, когда обо всем этом говорю? – спросила я.

– Просто удивительно, как быстро ты разобралась, – без особого энтузиазма пояснила Майя.

– Учитывая, как я туплю во всем остальном? – толсто намекнула я, мол, год ходила вокруг да около, пока мы наконец не стали встречаться.

Я перегнулась через ее ноутбук и поцеловала Майю.

– Ты слегка манипулятор, ты в курсе?

– Зато ты у нас никогда в подобном не замечена.

– Давай решим позже, – предложила Майя.

На следующее утро я должна была лететь в Лос-Анджелес на съемки ночного шоу, как договорился мистер Скемпт. Пусть нам больше не платили, отец Энди считал, что это все равно на пользу, плюс ему надо было с кем-то встретиться в городе по делам. Майя не могла отпроситься с работы, поэтому нам пришлось прощаться.

* * *

Той ночью я мало спала. Не потому, что могла тусоваться до утра, просто рейс вылетал в шесть, вставать надо было в половине пятого. Ужас. Я не могла спать в самолетах. По крайней мере так я думала.

Итак, мы с Энди вошли в самолет и отправились по своим местам. Мы летели не рядом, и мое оказалось почти в самом хвосте. Обнаружилось, что его уже кто-то занял и поблизости свободных мест нет. Мы исполнили танец «сравним билеты», было 5.45 утра, мы с вечера не ложились, искренне хотели умереть, но наши посадочные талоны совпали. Я позвала самого бодрого бортпроводника в истории, и он с широченной улыбкой сообщил мне, что я полечу первым классом!

Меня привели обратно в переднюю часть самолета, и я плюхнулась рядом с лысеющим мужчиной средних лет – такие обычно и летают первым классом. Не успели мы подняться, как мне уже принесли «мимозу», но маленький телевизор, встроенный в переднее сиденье, оказался сломан и показывал настроечную таблицу. Я запостила его фото в твиттер и написала: